Под сенью Бетховена и Прокофьева: Александр Малофеев, Маленький принц фортепьянных клавиш, явившийся из снегов.
Ему всего восемнадцать, а на первый взгляд – и того меньше: Александр Малофеев, новый наследный принц русского фортепьянного искусства, в эти дни побывал в Париже, через несколько месяцев после его концерта в «Фонде Луи Виттон», а также его выступления, которое произвело такой эффект на отборочном конкурсе «Фоль Журнэ» в Нанте. Предшествовавшая этой встрече программа вся построена на виртуозности, но и музыкальность при этом отнюдь не забыта.
Все контрасты Бетховена
Начало намеренно сдержанное, с глуховатым, но красивым, четким и округлым звуком. Это – бетховенская «Апассионата». И вдруг мощные грозовые раскаты: именно так Малофеев передает контраст между силой и нежностью музыки Бетховена, которая захватывает вас целиком. Возможно, эта игра контрастов несколько систематична, с ее сочетанием прозрачного звука в спокойных фрагментах с темпераментной концовкой первой части. Молодой пианист исполняет анданте не спеша, с плавностью, заставляющей вспомнить Баха, словно бы задавшись целью доказать, что в восемнадцать лет можно быть не только необузданным скакуном, но и способной к самоанализу и к размышлению личностью. Невозможно не заметить, что в начатом очень бурно финале он вновь прибегает к систематическим контрастам, сочетающимся, однако же, с филигранной точностью исполнения, при которой руки словно бы ничем не связаны между собой и полностью свободны, четко и ясно передавая при этом текст партитуры. Яростный, даже жестокий, финал, как всегда у Бетховена, исполняется «престо». Всё это – Малофеев, всего месяц назад достигший своего 18-летия. Именно это нужно иметь в виду, особенно через несколько дней после выступления участников конкурса имени Маргерит Лонг и Жака Тибо, зачастую менее зрелых и с менее утонченной техникой звука.
Виртуозность: бурная, но продуманная
Молодой пианист поставил произведение Бетховена впереди исполненной им программы, полностью состоящей из произведений русских композиторов и частично уже исполнявшейся им для «Фонда Луи Виттон» в феврале, которая навлекла на него обвинения в чрезмерном увлечении технической виртуозностью. Хотя многим исполнителям можно только пожелать обладать такой же виртуозностью, в одно и то же время энергичной и глубоко прочувствованной. Полагаем, что Малофеев не мог не прислушаться к этим упрекам, но в его возрасте овладение мастерством идет очень быстро – вот почему он и выбрал Бетховена, чтобы доказать, что не ограничивается одной только технической стороной исполнения. Мне скажут, что невообразимая необъятность бетховенских партитур сделала бы невозможным само существование музыки без его сонат. Но даже тут непредсказуемый юноша идет дальше, соединяя «Апассионату» со 2-й сонатой Рахманинова, связывая их между собой («Они похожи»). Это сложная соната, вся состоящая из фрагментов, с как бы нерешительным, неуверенным, медленным, немного даже неврастеническим темпом, который Малофеев выдерживает с честью, к финалу становящаяся более упорядоченной, но также и более виртуозной. И все же у юного исполнителя есть кое-что еще. Музыка.
Просто школьник, такой же, как и многие другие…
Нелишним будет найти в интернете видеозапись выступления 11-летнего мальчика, который с уверенностью и настоящей музыкальной зрелостью исполнил «Концерт» Грига. Достойная замена Алисе Саре Отт, покорившей публику в Нанта своим исполнением того же концерта в феврале прошлого года. Он также участвовал в Международном фестивале фортепианной музыки в Ла-Рок-д’Антерон, на фотографиях с которого мы видим мальчишку 14 лет с толстыми щеками. В этот вторник мы воочию убедились, насколько вырос этот подросток. Передо мной обычный старшеклассник, совершенно такой же, как и множество других, светловолосый и безусый, юный, слегка смущенный тем, что приходится отвечать на вопросы взрослого на пока еще несовершенном английском языке. Нет, его родители (он родился в Москве) не были музыкантами, правда, старшая сестра когда-то играла на пианино, но потом бросила. Да и можно ли было соревноваться с таким одаренным младшим братом, который невероятно быстро догнал и перегнал ее? На мой вопрос, сколько часов в день он проводил за фортепиано и чем занимался в оставшееся время (как если бы речь шла о несчастном ребенке, прикованном к клавиатуре и мечтающем вырваться), он очень быстро отвечает: «Для меня это не было наказанием», но в этой типично русской решительности ясно видна принятая им самим и строго соблюдаемая, четко продуманная стратегия овладения структурой музыки при разучивании произведений, уступающая место инстинкту в момент их исполнении на концерте. Именно этот инстинкт, несомненно, ведет его вперед и вперед.
Воспитываться, учиться у других, работать над собой
«Мне нужно еще повзрослеть. Слушая других пианистов, подпитываясь чужой музыкой, фильмами, книгами. Нужно быть открытым для всего. Как бы разбрасывать за собой камешки, отмечающие пройденный путь». Широта ума, интерес ко всем искусствам, не так уж часто встречающийся, в том числе и у более взрослых исполнителей. Что же касается интереса к окружающим, то вот что он говорит об удовольствии камерной музыки, которой все больше увлекаются представители его поколения: «Позже, разумеется. Пока мне еще предстоит выучить новые концерты, новые пьесы. Это придет в свое время». Совершенно самостоятельная личность в свои 18 лет, во всем, включая собственную манеру исполнения. На вопрос, ведет ли он себя так же со своим профессором Консерватории им.Чайковского Сергеем Доренским, отвечает: «Я работаю в одиночку. Учусь у других, слушая их записи. Я сам работаю над произведением, выстраиваю его по кирпичику, придирчиво выбирая каждый из них. Когда я чувствую, что готов, обращаюсь к своему учителю, чтобы выслушать его оценку». Таким образом, его профессор делает свои замечания к исполнению уже готового произведения.
Вечная Россия
Вторая часть концерта составлена исключительно из русской музыки. Прежде всего, из музыки той вечной, певучей и ностальгической России, которую Чайковский вкладывает в свою «Думку». Окутывающее вас облако печали сменяется бешеным ритмом (ритмом пляски), таким же, как у Листа, создавшего в этот же период свои «Венгерские Рапсодии»: после пролитых в изобилии слез мы словно задыхаемся от прыжков и пируэтов, боясь снова впасть в печаль. Партитуры Листа Малофеев исполняет с обезоруживающей легкостью, как и фантазию на восточные темы «Исламей» Балакирева, с перекрещиванием рук, с экзотическим изобилием, которое этот юноша передает, пожалуй, даже с большей ясностью…
Соната войны
Но вот и главный вопрос: не рискует ли он оказаться только приверженцем русской музыки? Видя таящуюся в вопросе ловушку (отсюда – выбор Бетховена), он все же отвечает с полной откровенностью, как отчеканивает: «Русская музыка, русское искусство – это и есть я, это мое сердце, это моя душа (Russian music, it’s me, it’s My heart, my soul)», и это сказано с простотой и очевидностью, не имеющей ничего общего с ограниченным консерватизмом патриотического рвения, но способной удивить нас, французов, не слишком склонных отдавать предпочтение в первую очередь отечественным исполнителям.
Доказательством этого служит Соната № 7 Прокофьева. Соната о войне, пронизанная жестокостью, насилием, горечью и отчаянием (перекликающаяся с 10-й Симфонией Шостаковича (см. мою статью от 12 ноября), написанная в разгар апокалипсиса. Святослав Рихтер, впервые ознакомившись с нею, написал: «Она ошеломила меня, я разучил ее за четыре дня», добавив: «Это произведение грубо погружает нас в угрожающую атмосферу мира, утратившего равновесие, мира, где царят хаос и неизвестность…» Это именно то, что 18-летний юноша сумел передать нам сегодня, приникнув к корням своего народа, окунувшись в его бурную историю.
«Бис» в избытке
Зрители получили право шесть раз вызывать его на бис – да-да! Два произведения Рахманинова, два отрывка из «Щелкунчика» в прекрасной транскрипции Михаила Плетнева, огненная юношеская «Токката» Прокофьева (вот они, стальные пальцы Малофеева!) и, кроме того, пьеса (вызвавшая легкий приступ паранойи у интервьюирующего его журналиста, который счет это ответом юного исполнителя), позднего Брамса, — просто чтобы доказать, что он умеет исполнять ДРУГУЮ музыку.
Завершением нашей беседы стали краткие вопросы на культурные темы: Бетховен или Моцарт? Несмотря на воздвигнутый им монумент из бетховенских сонат, Малофеев отвечает: Моцарт. «Его оперы. «Волшебная флейта»… Достоевский или Чехов? – Достоевский. Твоя любимая русская опера? – «Царская невеста». Жемчужина творчества Римского-Корсакова, композитора, произведения которого нам еще только предстоит открыть для себя. Да, Малофеев, 18-ти лет от роду, действительно русский человек. Даже когда вы видите его на улицах Парижа с обычным молодежным рюкзачком за плечами, как любой школьник его возраста. Сверходаренный.